На Привете как-то раз зашла речь о том, что, мол, в Средние века в Западной Европе не мылись, в отличие от Восточной.

По этому поводу я написал небольшой химико-технологический экскурс.

Для того чтобы хорошо, чисто помыться, требуется мыло. Это было известно еще с незапамятных времен. Процесс получение мыла — совсем несложный. Требуется всего два ингредиента: твердый жир и каустическая сода. Смешать и кипятить до загустения.

В качестве твердого жира, там где растут пальмы, с опять же незапямятных времен, использовалось пальмоядерное или кокосовое масло, а самородную соду добывали в Египте, на месте высохшего озера Netjeri (отсюда — натрий) и караванами (верблюжьими, не доджевскими) развозили по всему Древнему Востоку. Или прямо на месте сплавляли с пальмовым маслом, а развозили уже готовое мыло.

Всё было хорошо, но по мере того, как цивилизация продвигалась на север и запад, с мылом начались проблемы: пальмы не растут 🙁

Но люди хитрые — нашли замену. Выяснилось, что баранье сало или говяжий жир можно использовать взамен пальмового масла. Да и в принципе, любой животный жир (медвежий, барсучий, тюлений — смотря по местности). А соду можно заменить поташем. Поташ — не что иное, как отмытая в горшке растворимая часть древесной (и вообще растительной) золы (pot ash — горшечная зола.)

Но есть проблема. Даже две. Во-первых, поташ — это премущественно калий (potassium). Чистое калийное мыло — вообще жидкое и нестойкое. Из-за калия мыло, сваренное на древесной золе — мягкое, легко разлагается, долго не хранится. Да и сам поташ долго не хранится — размокает и “теряет силу”, взаимодейтвуя с углекислым газом воздуха. Поэтому поташное мыло можно использовать только здесь и сейчас — сожгли лес, собрали золу, сварили мыло, помылись и так до следующего раза.

В Западной Европе уже в средневековье леса закончились. Вместе с лесами закончился, с одной стороны, поташ, а, с другой стороны, барсуки, еноты, белки и прочие пушные звери из жира которых варили поташное мыло.

И хотя к XVII веку соду научились добывать из солянки (растение такое) в Испании и из водорослей в Шотландии, а поташ научились возить в просмоленых бочках из России, проблему мыла это толком не решило: сода требовалась во всё больших количествах для варки стекла, а кроме того, не хватало непищевого животного жира (а пускать на мыло бараний или говяжий жир в те голодные времена рука не поднималась).

Поэтому Европа оставалась грязной. Нельзя сказать, чтобы европейцев это радовало. В частности, короля Франции Людовика XVI запах его придворных достал так, что, посовещавшись с Академией Наук он объявил в 1783 году премию в 2400 ливров (большие деньги по тем временам) тому, кто найдет простой и дешевый метод получения соды из повареной соли (с жиром надеялись разобраться по ходу).

Многие пробовали, но преуспел придворный хирург герцога Орлеанского Николь Леблан. В 1791 году он запустил в Сен-Дени первый в мире содовый завод. К сожалению, время он выбрал не самое удачное: во Франции происходила революция, завод у Леблана отобрали (“национализировали”) и довольно быстро привели в негодность. А его технологию опубликовали в надежде, что она быстро распространится. Но тут во Франции стало не до соды…

А вот в соседней Англии быстро смекнули, что это — золотое дно. А, поскольку революция аннулировала патент, то любой технически грамотный предприниматель мог начать делать соду (процесс был действительно очень прост). Вскоре Англия смогла наладить массовый выпуск сравнительно недорогого мыла. А поскольку текстильное производство у них тоже было на высоте, народ смог не только мыться, но и менять белье — так что вони заметно поубавилось.

Тем временем, французы, пройдя через революции, увидели, что их парфюмерная специализация в мировом разделении труда оказалась существенно подорванной. И решили догнать и перегнать. 🙂

Английский способ производства мыла имел два крупных недостатка: во-первых, требовалось пальмовое или кокосовое масло, которое делалось преимущественно в английских колониях. А во-вторых, леблановский содовый процесс, как бы сейчас сказали, просто ужасно загрязнял окружающую среду (не случайно первый акт британского Парламента о чистоте воздуха — Alkali Act, 1863 — был направлен именно против содовых заводов).

На другом берегу Ла-Манша занялись решением обеих этих проблем и вскоре взяли реванш. Сначала, в 1861 году Эрнст Сольвей предложил свой, экологически чистый, процесс получения соды. А в 1869 году Ипполит Меже-Мурье разработал метод получения саломаса (сало из масла) — изготовления твердого, пригодного для омыления, жира из дешевых сортов жидкого растительного масла.

Собственно, с тех пор производство дешевого мыла в большинстве стран мира почти не изменилось: берут, например, рапсовое масло (canola oil), гидрогенизуют его по Меже-Мурье, варят с содой, полученной по Сольвею, добавляют ароматизатор и режут на куски. Для дорогого мыла по-прежнему берут кокосовое масло или говяжий жир.

Единственно, на Североамериканском континенте сольвеевский содовый процесс оказался не нужным: в Вайоминге добывают самородную соду (“trona”), почти такую же, как в древнем Египте. История любит повторяться. 🙂

Кстати, из-за отсутствия у нас сольвеевских содовых заводов, машины здесь ржавеют, при прочих равных, быстрее, чем в Европе. Дело в том, что одним из побочных продуктов европейского содового производства является хлорид кальция, который и разбрасывают против гололеда на улицах европейских городов. А в Северной Америке сыплют более агрессивную повареную соль…